РИМ. СВЕТ ФЕВРАЛЯ
В первый четверг февраля 2011 мы оказались в Риме. Ну знаете как это бывает — вдруг становится невмоготу от работы, которая наваливается грубо, непристойно и бессмысленно. Начальник напоследок спросил, что у меня там, в Риме, за дела (хотя я пропускала всего один рабочий день).
В четверг ночью мы поселились в маленькой и очень современной гостинице в районе площади Испании, с пультом управления в спинке большой удобной кровати.
Утро было солнечное. Я была в эйфории, которая бывает у человека, которого выпустили из тюрьмы. Мы пошли куда глаза глядят и вышли, как ни странно, к фонтану Треви, освещенному солнцем. Мы попили кофе в маленьком кафе. В тесном пространстве вокруг была густая тень. Планы у нас были расплывчатые — вобрать в себя как можно больше красоты и не очень устать.
Солнце стояло так, что тени были очень резкими, поэтому древность стен Пантеона, с потолка которого ободрали все золото в пользу ватиканского собора Святого Петра, производила мощное впечатление. Два дня мы пробыли в лучах этого сурового солнца в узких улицах Рима, и мне казалось что мы прожили очень длинную жизнь. Я опять навестила Моисея Микеланджело в маленькой церкви, и снова не могла понять, почему я не могу прекратить смотреть на него.
Днём мы подглядели, куда ходят обедать итальянцы и съели фантастическую пасту где-то в большой столовке.Я нашла свой любимый фонтан над площадью Испании, где египетская принцесса вылавливает из Нила маленького Моше, стоя в настоящем живом тростнике.Мы даже пришли пешком в Ватикан, двигаясь вдоль берега Тибра, но почему то не стали посещать Сикстинскую капеллу, навестив лишь святого Петра и швейцарских гвардейцев.
Самым волшебным было последнее утро — мы шли вдоль реки под звон колоколов среди ветвей и бьющего в глаза солнца по направлению к Isola Tiberina. Недалеко на ограде синагоги висел плакат, призывающий освободить Гилада Шалита и Рона Арада. Среди изумительных остатков колонн и древних стен виднелась вывеска кошерного ресторана.
Совершенна счастливая от красоты этого дня я вдруг, уже третий раз за эту поездку, почувствовала резкую боль и почему-то испугалась.
Я вспомнила свой сон, как, находясь где-то на большой высоте, я промахнулась и сорвалась вниз. Я точно знала, что это конец, а мой муж смотрел снизу, как я сейчас разобьюсь.
Ещё с неделю после прилёта я любовалась на фотографии и никак не могла приземлиться на грешную землю, но все-таки пошла к врачу .
Через месяц моя жизнь остановилась. Я тогда не знала — временно или навсегда. Это был рак, и похоже боль спасла меня — было не слишком поздно. А может все кончилось хорошо, потому что мой муж ни разу не поверил, что я умру (а он у нас везунчик).
Жизнь остановилась больше чем на год, но зато я научилась тому, что даже то время, когда топор палача приближается к твоей шее, тоже можно прожить.
Раньше я думала иначе.