ДЕНЬ ЧЕРНОБЫЛЬСКОЙ КАТАСТРОФЫ
26 апреля в 1986 года было странным. Везде еще лежал снег, но было 20 градусов тепла. Она шла по лесу в зимних сапогах и в расстегнутом зимнем пальто.
На опушке леса, сидя на льду маленькой речки, какие-то люди удили рыбу через лунки. В овраге, наоборот, пруд почти растаял и там вовсю квакали и размножались лягушки, плавая друг на друге.
Ее спутник любил разглядывать подснежники и другие синенькие цветочки снизу, лежа на земле. Это не была поза. Не умея понимать людей и общаться с ними, он испытывал необычайную радость в лесу, в поле и в любом месте где был какой-нибудь грязный пруд, в который он немедленно окунался. Она разделяла его любовь к лесу. В детстве запахи и звуки леса действовали на нее так, что ей казалось, что она переходит в такое состояние сознания, откуда видны настоящие миры.
Потом тусклая и безнадежная юность заставила ее забыть об этом. Но с ним она вернулась в свое детство, все время чувствуя, что под слоем эйфории — скучная пропасть, которая называлась ее жизнью. Они присели около пруда. Было жарко. Ее спутник намекнул на то, что хорошо бы сейчас уподобиться этим лягушкам. Она засмеялась, но мысль была дикой — место было открытое и их бы советами замучили.
Они полезли в гору и ее спутник смеялся над ней, что она задыхается. В зимнем пальто и в зимних сапогах это было и вправду тяжело.
Наверху оказалась деревня с раскисшей дорогой и гуляющим по ней цветным петухом, с завалившимися некрашеными заборами, водяной колонкой, голыми фруктовыми деревьями, вся как будто бы из другого, живого, мира, а не из Московской области рядом с Каширским шоссе.
Потом они поймали какой-то незнакомый ей автобус на шоссе и доехали до пересадки.
Пора было возвращаться домой, где дети встречались с ее бывшим мужем. Когда она вернулась, он быстро ушел, удивившись ее сияющему лицу.
Потом пришел ее спутник и у них впервые была счастливейшая ночь.
Потом она вспоминала этот день как первый светлый день ее жизни. День, когда ее посетило чувство свободы. Как будто ушла боль от сознания собственной неполноценности. Как будто она впервые открыла, что можно взять первый попавшийся автобус от метро и поехать куда глаза глядят с живым человеком, который это понимает.
Назавтра ее спутник уехал в командировку. И вдруг все узнали про Чернобыль.
Он прислал ей хулиганские стихи, в которых, правда, были слова «только льется глаз любимых бесподобный тихий свет», а она ему — пустую открытку с изображением горы черепов — «Апофеоз войны» Верещагина, намекая, во что выльется вся эта чернобыльская история.
