МОЙ ДОМ

Мой дом — это птичка на ветке. Если подойдёт чужой — вспорхнет и улетит. Поэтому мне трудно найти помощника по хозяйству.

Моему дому сродни дети, шоколадки на столе, открытое окно. Коричневое пианино совсем не зубасто, горы бумаг прячутся в комоде, а комод — в предбаннике, буквально — напротив ванной.

Мой дом не прыгает выше моей головы. Я могу вести его с собой на верёвочке, как ребенок игрушечную лошадку. О пыли заботится робот-пылесос, которого внучки считают бабушкиным домашним животным. Три машинки: посудомоечная стиральная и сушильная вечно тихо жужжат.

Антония Байет, грандиозная писательница, начала один свой рассказ с жужжания пылесоса и попсовой музыки, проникающей через дверь девочки-подростка. Она вместила в него жизнь большой семьи более чем в пяти измерениях.

Вход в мой дом начинается с огромного окна, которое давно надо бы помыть — небо, сплетение ветвей. Занавеси все бы испортили.Я живу на диване у этого окна, на коленях — лэптоп. Это жизнь между двух окон — мимо первого проходят люди из плоти и крови, остальной мир в — экране компьютера. Телевизор эмигрировал (на помойку) перед размежеванием — вместо меня. Мы же, как это не удивительно, до сих пор здесь.

Моему мужу наш дом впору. Иногда он удивительно точно подбирает к нему вещи, хотя и утверждает, что не понимает в этом ничего. Когда он был еще будущим мужем, он заметил, что картина, висящая на моей стене — во всех смыслах не моя. И был, конечно, прав — это был подарок от человека, во многом чужого. Сфера его влияния — сказать нет: вещи, одежде, еде. Но это редкий случай, конечно.

Теперь он сидит и читает книгу на том же диване в моих ногах. И, когда мы умрем, эта картина не изменится.