Детство. Лето

Когда долго идешь по дороге, возникает ритм. Ритм шагов. Сиртаки. Сиртаки завораживает, приводит в порядок. Сиртаки на берегу синего моря. Люди, забывшие кто они, медленно двигаются в такт музыке. Море мирно плещет у ног.  Небеса светлы, все движется  к закату, к просветлению перед угасанием. Небеса светлы, ничто не нарушает покоя. Мерно плещутся волны, но их не слышно — только мерная музыка. Потом темнеет, но и  тогда мерно плещет море. У моря темно, можно тихо двигаться на дачу, там бабушка уже приготовила чай и творог с вареньем, но главное — она сидит там сама и лампочка горит над столом и вокруг нее как бешеные мечутся мотыльки, она меня ждет, то есть она ждет всех нас, вернувшихся с моря, и Вовку и Муню и Марика,  и девочку Иру. Мы возвращаемся через темноту аллейки и не боимся собак. Ночью в траве сидят насекомые и немножко боязно ходить в густой траве, но там у кухни стоит стол,  над ним лампа и у лампы в раскладном кресле сидит бабушка. И в этом весь смысл.

Что там  дальше? Пауки на веранде, скорпион в яме для воды, собаки, обнюхивающие нас, когда мы спим, скрип кухонной двери утром, горлица-кукушка у которой утром голос вечности,  мрачные кипарисы,  тайная жизнь за забором, запах туалета и жасмина одновременно. Сейчас придет мать и начнет говорить ужасным голосом с открытыми гласными. Пришла тетя, сидит курит беломор, она принесла мороженое — пломбир в шоколаде вкуснее которого нет. Раствориться в пломбире с шоколадом — поедая его я ощущаю счастье, что на свете есть такие вещи, и вся эта порция моя. Она моя и еще далеко  до конца.